Одиночество христианина

"Вы Меня оставите одного; но Я не один, потому что Отец со Мною" (Иоан. 16, 32). Есть два рода уединения: уединение видимое и уединение невидимое. Когда нас никто не видит и не слышит, мы говорим, что мы одни; однакоже не всегда только в этом заключается истинное одиночество. Рыболов не чувствует себя одиноким, проводя ночи среди огромного водного пространства и не слыша шума, кроме однообразного плеска волн и воя ветра, не нарушаемых никаким человеческим голосом; он думает о своей семье, мирно покоящейся дома, о своих детях, для которых он работает; любовь к ним наполняет его сердце, и он не одинок. Не чувствует себя одиноким и караульный солдат, с оружием в руках стоящий среди всеобщего безмолвия, потому что он сознает, что схраняет покой своих товарищей по оружию. Не одинока также труженица, которая в своей комнатке, при свете маленькой лампы, с поспешностью работает своею иглой, зная, что, окончив работу до зари, она доставит тем, кого любит, пропитание на завтрашний день. Нет, тот, кто любит, не бывает одиноким! Это одиночество только видимое. Напротив, можно быть окруженным шумной толпою и, несмотря на это, чувствовать себя более одиноким, чем в пустыне. Есть люди, соприкосновение с которыми не затрагивает в вашей душе ни одной симпатичной струны; их рука сжимает вашу, но это равнодушное пожатие ничего не производит в вашем сердце; вы встречаете их взгляд, который, может быть, вызовет в вас только вежливую улыбку, нисколько не согретую искренней и глубокой привязанностью. Это внутреннее одиночество, среди непонимающей нас толпы, каждый из нас чувствовал когда-либо. Так, при возвращении с кладбища, где вы зарыли часть своего сердца и вашей жизни, всякий шум и движение толпы казались вам пустыми, излишними и неприятными. Каждому, несомненно, известно, как сжимается сердце, когда оно чувствует себя одиноким. Одиночество сердца бесспорно есть самое ужасное из всех одиночеств; чувствовать себя затерянным среди обширной Вселенной, зная, что вы никому не дороги и никто не интересуется вашей судьбой, - разве есть состояние горестнее этого? И, однако, мы знаем, что существует часть людей, охотно принимающих эту участь: быть одиноким не составляет несчастия для некоторых эгоистов. Напротив, величие одиночества имеет для них что-то обаятельное. Не иметь ничего общего с людьми, забраться на вершину, недоступную людям, и гордо восседать там, - для них есть нечто весьма привлекательное. В Иисусе Христе Евангелие представляет нам величие особого рода. Божественное, а не земное, которое возвещает любовь и требует любви. И так как Христос был весь воплощенная любовь, то слова, составляющие предмет моей настоящей беседы, имеют особый смысл: "Вы Меня оставите одного", - говорит Христос. Рассмотрим же, что были за причины одиночества Иисуса, и посмотрим, где Он нашел утешение Своему одиночеству. Когда человек отдает себя на служение здесь, на земле, истине, он рано или поздно станет одиноким. Он, может быть, и найдет симпатию, но не в то время, когда он сильно борется и имеет наибольшую нужду в ней. Каждая истина вначале не признается и становится предметом поношений и страданием для ее первых проповедников. Подтверждаясь мировым опытом, это положение особенно оправдалось по отношению к религиозной истине. Религиозная истина, в силу ее святости, затрагивает наши греховные стремления, указывает на наше ничтожество. Она унижает и разрушает нашу гордость. Пробегая историю всех тех, которые были здесь, на земле, свидетелями вечной истины и правды, я вижу их почти всегда одинокими, непонятыми и не признанными. Был одинок Моисей, в продолжение сорока лет страдавший в Египте с своим порабощенным народом, и был одинок вновь, ведя его, вопреки его желаниям, по пустыне, чтобы исполнить его славное назначение. Был одинок Илия во время Ахава и Иезавели, взывая в печали: "Все сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твой жертвенник, пророков Твоих убили мечом, остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее". Был одинок Исайя, говоря в горести: "Кто поверит нашей проповеди?" Был одинок Иоанн Креститель в Махеронской темнице, когда страж отсек ему голову. Был одинок апостол Павел, когда, сидя в темнице города Рима, писал на последней странице, доставшейся нам, такие слова: "Все меня покинули". Конечно, нет в этом сомнения, что после эти великие проповедники истины получили нетленную славу и честь в небесах, но в дни испытания они были одни. Представьте же себе не тех великих людей, какими были Моисей, Илья или Павел, но Всевышнего Святого и Всеправедного, могущего прямо назваться Истиной, и вы поймете, как Он, как человек пребывая на земле, был одинок между людьми. Он был одинок, когда искал славы Божией среди забывших Его людей, когда проповедовал Свое божественное учение народу, когда осуждал беззаконие и лицемерие среди толпы, подчиненной фарисеям, - Он был одинок, увы, даже среди Своих учеников, потому что ученики не могли сразу понять Его высшего назначения, не могли сразу вникнуть в Его наставления, они нередко мечтали лишь об Его земной славе и только вследствие всецело человеческой преданности желали отвратить Его от скорбного л кровавого пути, ведущего к той жертве, ради которой Он снизошел на землю. Он был одинок и в тот великий час, когда Его плоть содрогалась и сердце обливалось кровью. Он не слышал от учеников ободряющих Его слов, и Его последние взгляды встретили их лишь убегающими а общую толпу, где вплоть до самого креста раздавались страшные крики насмешек и поруганий. Таково одиночество Иисуса Христа! Здесь, однако, я должен указать на опасность, обозначив ложную дорогу, где могут заблуждаться верующие во Христа. Есть одиночество, происходящее от нас самих. Можно заключить себя в свой собственный узкий духовный горизонт и усвоить исключительное направление, можно вооружиться упорством независимости и самолюбия, поставить между другими и собою разделяющую преграду и потом тосковать в своем уединении. Таково ли уединение, к которому призывает нас Иисус Христос? Христос искал всегда славы только Божьей, а поэтому Он никогда не был одинок, а одиночество, осуждаемое выше, происходит оттого, что люди ищут своей славы, а между тем и другим какая бездна! Будем же опасаться смешивать их, будем в особенности опасаться одиночества, которое происходит от нашей гордости. Будем же опасаться такого одиночества, будем стремиться, чтобы мы были всеми понятыми, для всех доступными в своей простоте. Самые невозможные работы исполнялись соединенными силами людей. Это чудное могущество взаимного понимания мы чувствуем всюду, это могущество взаимного понимания пробуждало часто гений или способности, которые пропали бы в одиночестве. Ничто не способно так ослабить наши силы, как чувство одиночества, проявляющееся тогда, когда мы преследуем цель, никем с нами неразделяемую! "Я не один, потому что Отец со Мною", - вот что составляет силу Христа. Что значит все случаи оставления на земле, когда Его Отец с Ним? Он может быть не понят людьми, ненавидим ими, но Он вечно слышит дивные слова: "Ты Сын Мой возлюбленный! В Тебе Мое благоволение!" Вот Его сила - Отец с Ним! И Он всегда с Отцом, как Единородный Сын Его, нераздельный с Ним. Но можем ли мы забыть, что и Он на кресте, отвергнутый людьми, почувствовал, что небо закрылось для Него? Можем ли мы забыть, что оставленный всеми, кого Он любил здесь, на земле, Он должен был обратить взгляд вверх и произнести слова: "Боже Мой, Боже Мой! Зачем Ты оставил Меня?" Забыть это, значило бы забыть, какою ценою мы были искуплены; это значило бы проходить с закрытыми глазами эту бесконечную бездну милосердия, перед которой склоняются даже ангелы, стараясь постичь ее глубину. Но Иисус Христос познал это одиночество, чтобы мы не узнали его никогда! Когда мы верою соединяемся со Христом и усваиваем Его искупительную жертву, мы имеем право обращаться к Богу и называть Его нашим Отцом, мы можем также с уверенностью повторять эти слова: "Я не один, Отец мой со мною". Вот что составляет силу христианина! Тогда одиночество исчезнет в одном этом утешении. Да, имейте в себе общение с Богом, просите Его благодатной помощи, и вы не будете одни. Вспомните Моисея, Илью, апостола Павла и других служителей. Они говорили, чувствуя, что они не одни, что с ними Бог! Они без Бога не смогли бы почерпнуть в собственном характере той сверхчеловеческой силы, которая сделала из них великих мужей и таких твердых в вере и благочестии. Будем же прославлять Бога за то, что Тот, Кто Сам был Истиной, нашел утешение среди Своих страданий в общении с Отцом, и за то, что Он произносил на кресте даже за проклинавших Его эту великую молитву: "Отче, прости им". Будем подобно Ему искать убежище только в общении с Богом, и если нас не поймут, если отвернутся от нас дорогие нашему сердцу, выскажем все Тому, Кто Сам был непонят однажды! Он все поймет, Он, и только Он даст все необходимое для пути к небу. Не думаете ли вы, что Бог оставит пустым, бесплодным и высохшим сердце, покинутое близкими? Не говорил ли Он, что покинувшему все ради любви к Нему воздастся во сто раз более? Я видел много людей, вознагражденных небом всем тем, что было отнято у них на земле, и чем более они отворачивались от всего того, что не прославляет Бога и не несет пользы ближним, тем больше изливалось на них это небесное вознаграждение! Они, казалось, говорили всем земным мечтам, всем радостям и надеждам, исчезающим вдали: "Вы меня оставите одного, но я не один, потому что Отец со мною!" Да, христианин не один. Он может сказать, что он не один, и тогда, когда смерть настигает его, не дав ему даже проститься с близкими, он уверенно скажет: "Я не один, Бог со мною". Он не один, когда будет вынужден томиться в продолжение долгих лет на одре страдания, не имея ничего живого, кроме сердца, и не имея силы действовать ничем, кроме молитвы, он тогда уверенно скажет: "Я не один, Бог со мною!" Он скажет с твердою верою: "Нет, ни мои молитвы, ни мои страдания не потеряны, я не один, со мною Бог!" Вот утешение христианина! Вот его сила! Вот его победа - Бог со .мною!