Стихи

Слезы текут по ланитам Иисуса,
В сердце страдает святая любовь,-
Крепко прибит к поперечине бруса
Скручен невидимым списком грехов.

Все человечество здесь расписалось
В смерти Твоей о прекрасный Христос;
Нами ж дорога Твоя устилалась
Ложной красой увядающих роз.

Где же вы, где? о небесные дети
Где ваш живой пламенеющий дух?
Вы разрывайте лукавого сети
И открывайте для истины слух.

Совесть, сонанье, разум и воля
Может еще не совсем отцвели,
Там на Голгофе, есть твоя доля
В струйках Его драгоценной крови!

Дитя надежды

В грубые ясли
Рукою нежной
Бог положил нам
Дитя надежды.
Грубому миру,
Злобе мятежной
Дан был Младенец –
Светоч надежды!
Плакали люди,
Ангелы пели.
Звезды на ясли
Кротко глядели.
Не было света,
Страшные тени...
Гнулися спины,
А не колени.
Души уснули
Сном безмятежным...
Встаньте, проснитесь!
Бог дал надежду!
Миром поныне
Правят невежды,
Но не погас тот
Светоч надежды.
Бог призывает
Голосом нежным:
– Люди, примите
Дитя надежды?

ЧЕГО НЕ ХВАТАЕТ?

Чего не хватает в последнее время
В среде возрожденных, в общенье святых?
Все, вроде бы, есть. Есть участие с теми,
Кто гимны поет и читает стихи,

И даже есть к Слову внимание слуха.
По лицам видать, что до уха дошло.
Но нет умиленья, нет радости духа,
И, кажется, Слово пришло и ушло...

Но мне ль обобщать впечатления строго?
Порою впадаю сама в полусон,
Особенно, если вещают про Бога,
А жизни, подъема вещатель лишен.

И тон заунывный, глухой, монотонный
Слова без огня людям передает.
Ведь если от Бога вещатель рожденный,
От слов его должен пылать и народ.

Не нас ли Господь упрекал, когда церкви
Сказал об оставленной первой любви?
Проверим себя, пока дни не померкли,
Пока упущения грех поправим.

Без первой любви быть не может последней.
Нам нужно скорее ее возвратить.
Как может любовь наша быть ниже средней?
Господь нас призвал здесь гореть и светить.

Пусть Слово касается слуха и духа,
Пусть сила любви не сгорая горит,
Чтоб мир, преклонив к Слову мертвое ухо,
Услышал, что Сам Бог к нему говорит.

Вера Кушнир. Март 2010 г.

ПРОЗРЕНИЕ

Нелегок путь. Унылый человек
Панелью шел, потупив очи долу
Весь город жил, кипел, погружен в спех,
А он едва ступал от дома к дому.

И мысли все мрачней одна другой
Из темных тайников души всплывали.
Троллейбус посверкал ему дугой,
Из окон чьи-то руки помахали,

Он дальше шел и думал об ином...
Он верил в Бога, и в любовь и в милость.
Но вот беда пришла в счастливый дом,
Незванной гостьей в нем расположилась.

"К чему, Господь? Что думаешь достичь
Вот этим страшным причиненьем боли?
Чему меня Ты хочешь научить?
Тебе на скорбь глядеть приятно что ли?"

Он незаметно вышел на пустырь.
Строители там церковь воздвигали.
И он присел под пыльные кусты,
Чтоб хоть на миг забыть свои печали.

Невдалеке рабочий молотком
Ровнял и шлифовал какой-то камень.
Прохожий этим зрелищем влеком,
Побрел туда несмелыми шагами.

"Что мастеришь?"-рабочего спросил,-
Из этой неприглядной, серой глыбы"?
Рабочий с камня пыль рукой струсил,
И обнажил все грани и изгибы.

"Гляди, вон там под шпилем, высоко
Отверстие открытое зияет.
А тут вот под зубилом, молотком
Простая глыба контуры меняет.

Своей рукой по мерке и на глаз
Я камень здесь внизу тешу-ваяю.
К отверстию, что там вверху как-раз
По форме и к размеру пригоняю"...

И отошел прохожий не спеша,
Просвет найдя во мраке дум печальных...
"Так вот зачем болит моя душа!
Благодарю, Ваятель Безначальный!"

Вера Кушнир

Где Бог?..... потерянный тобой,-
ведь Он коснулся внутреннего слуха
и Сам протек живительной водой-
по венам умирающего духа.
Где Бог?..... смотри ищи кругом-
одно лежит пространство отчужденья;
Лишь на кресте по прежнему пролом
еще открыт для падшего творенья.
Где Бог?..... что я сказать могу,
когда Дух Истины всесильный огорчен
и ты в своем лишь мысленном кругу,
решил что ты стоишь, что ты спасен.
Где Бог?..... и почему молчит-
зачем же молишься,не ждя Его ответа;
-Послушай-; что Голгофа говорит-
открой же слух для Нового Завета!

О посмотри откуда ты ниспал,
с Голгофы основания спасенья
и тот кому себя ты сораспял
остался там, а ты сошел на землю.

Опомнись друг еще совсем не поздно
в Его любви евангельсеой найти,
тот самый крест страданий и позора,
который отказался ты нести.

Бежи быстрей пока другой не занял,
у ран Его привития подвой;
лишь крест один наш дух соединяет
с небесной виноградною лозой.

Ему опять безмерно тяжело,
добавился твой вес крестова груза
и на израненные плечи вновь легло-
обструганное древо гранью бруса.

И может быть уже совсем немного,
до вечности осталось донести,
но почему опять пуста дорога,
на месте том где должен ты идти.

Накал страстей не повернет я знаю,
кто возлюбил Христа сильней всего,
тот сораспялся всей душой страдая-
свой крест неся в живом кресте Его.

Где тот духовный голос помазанья?
Где тот отрыв от ветхого ума?
Где это чистое зеркальное сознанье?
Где пишет только Божия рука !

Да к вам зовет оставившие Слово
Зовет Премудрость Божия Сама ,-
Вы заменили своды Божья крова
Пристройками душевного ума!

Где тот порыв чистосердечной веры?
Где слезы чистые у ног Христа ?
О если бы вы только захотели,-
Вы бы распялись с тайною креста!

И эта холодность устраивает души,-
Застыл давно лаодикийский лед,
Но кто открыл для Бога ,- в сердце уши,
Тот Божие спасение найдет!

ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ

Живем перед пришествием Христа
И на часах Земли почти уж полночь.
День каждый - последним может стать,
Весь мир сегодня ожиданьем полон.
Живущие под властью сатаны
Со страхом утро новое встречают:
Ждут голода, ждут атомной войны,
Им будущее видится печальным.
Вздыхают люди, всякий человек,
Предчувствуя конец, душой томится.
Друг другу говорят: "Последний век!
И что-то обязательно случиться".
Все верно, и Господь предупреждал:
Конец придет греху и злым деяньям.
Он два тысячелетья людям дал,
Как много было лет для покаянья!
Почти исчерпан данный Богом срок -
Предсказанному должно совершиться.
Но в книге жизни нет уж много строк,
В ней пишутся последние страницы.
Тот, чья душа Христу принадлежит,
Без страха утро новое встречает,
Он вечно будет с Иисусом жить -
И христиане все об этом знают.
Ни призраки войны их не страшат,
Ни бедствия, что во Вселенной будут,
Ни смерть их не пугает, каждый рад:
Господь возьмет Своих, свершится чудо.
Мой друг, что скажешь о своей душе?
Минута за минутой быстро мчится,
И очень скоро там на Небесах,
Допишется последняя страница.
День благодати близится к концу,
Уже не день, а может быть мгновенья.
Приди теперь к Небесному Отцу,
Склони перед Иисусом ты колени.
И сыном/дочкой назовут тебя тогда,
И в книгу жизни твердый Божий почерк
Запишет твое имя навсегда.
Не опоздай! Осталось мало строчек!

Автора не знаю

ИОНА:
Мне не понять усталость эту,
вопросы есть, но не на все,
определенный мир, ответы
осветят правду в темноте.
Не все, что ищем мы, находим,
нам часто много не понять
и, не поняв, порой, отходим
от света истинного вспять,
А мир обманчивого чувства
волнует ложным рубежом
на миг короткий и потом
Разочарованно и грустно
мы снова в поиске идем.
Как долго мы себя терзаем,
как долго и напрасно ждем
и Божий план не понимаем
И все равно идем-идем:
стенаем, томимся и ищем,
душа устала, просит пищи,
Вкушая боль бесплодных мук,
проходит время зря и вдруг –
мы все внезапно понимаем,
Нам станет ясен каждый миг,
когда мучения заменяя, приходит мир,
Когда впритык
с небесной святостью столкнемся,
на миг замрем и улыбнемся.
Да, это так и как не странно
живет и дышит неустанно
в нас непонятная мечта
о вечном счастье, суета
ее не властна уничтожить,
внутри души она живет
и из людей никто не может
ее понять Она тревожит,
и душу к вечности зовет.
А мы порою так похожи
в своем упрямстве на людей,
подобным нам из древних дней.
Мой друг, мы жизнью нашей пишем
свою судьбу, и свой отчет мы отдадим,
Когда услышим слова святые: «Се грядет!»
И звуки счастья, вопли стона
тогда разданутся вокруг,
но будь внимателен, мой друг,
Давай мы вспомним про Иону.
Я вижу ясно пред собой
тот грозный шторм и как с волной
за жизнь свою, сражаясь трудно
Плывет, изнемогая судно,
в не соглашении с судьбой
и среди грохота и шума,
Как будто скрывшись в мраке трюма,
спит, не взирая ни на что,
беглец несчастный, Сон его
здесь не уместен, он не знает,
что это судно погибает –
он спит (как часто спим и мы),
Но среди этой мрачной тьмы,
как будто отдаленным стоном, раздался крик:
- Проснись Иона!
Корабль гибнет – выходи,
еще чуть-чуть, совсем немного
и мы умрем, Воззови же к Богу,
чтоб не погибли от воды,
молились все, остался ты.
Остался ты – судьбы загадка,
вот брошен жребий,
в сердце кратко летит вопрос,
бросая в дрожь:
- Кто ты, откуда ты идешь?
Кто ты?
Глухая боль признания «кто я»,
душе всего больней признаться,
в корне всех страданий короткой фразой «я еврей».
И если это не известно, то я отвечу:
- Мой народ Израиль избранный,
я тот,
кто перед Богом вечным
честно ходил всю жизнь за годом год,
что пользы в том, теперь, скрываясь,
от всех и от себя бегу,
всего лишь только потому,
что с Богом я не соглашаюсь,
но капитан, куда я спрячу
свою тоску? Да, да я плачу,
мне очень больно без Него,
и гордость сердца моего
внутри меня сейчас терзает
буквально все, пойми я тот,
кто правду истинную, зная,
ту правду, что, во мне пылая,
усталое сознанье жжет,
пытаясь скрыться, убегая от Господа.
Знай, буря вод сейчас
не просто разразилась
и вспышки молнии, гулкий гром,
все это горе совершилось
из-за меня над кораблем.
Знай, что не будет преступлением,
когда меня сейчас вы отдадите,
во мгновение утихнет буря,
пусть же вам не будет в тягость это дело,
не тратте время, будьте смелы.
Бывает исповедь, порой,
не даст желанного покоя
и боль реальности волной,
нас принимая, грех не смоет.
Вкушая горечь сожаления,
мы вспомним все и обо всем –
напомнит память во мгновенье.
Но к счастью время не стоит
и с громким воплем покаяния
незамедлительно летит свобода в
солнечном сиянии.
Бог не без милости и нам
в том сомневаться нет причины,
тем более, когда Он сам
нас вырывает из пучины.
И мы, растрогавшись готовы
идти на призыв не боясь,
мы жаждем что-то делать снова,
в лицо опасности смеясь,
Да, мы готовы, но обратно:
ошибки боль, не тот расчет,
как мы надеялись и вот,
нам снова станет неприятно.
Себя, почуяв огорченным,
спокойно небо, солнца свет,
никто не гибнет, все спасены, но мы?
Спокойны ль мы? О, нет.
Нам тень растения дороже
всего на свете в этот миг
и мы так стонем:
«Больно Боже, как больно, стебелек поник».
Иона, слушай,
Бог ответит на необдуманный упрек
и то, что Он сейчас осветит, узри
и, Взяв себе в урок,
проникнись этим Божиим словом,
внимай Ему и будь готовым,
Так говорит Великий Бог!
Когда впервые с горьким плачем
над Авелем склонилась мать,
постигнув горечи, что значит
иметь, но вместе с тем терять.
Не ты смотрел на преступления
и как впервые над землей
раздался первый крик мучения
Адама с Евой предо Мной!
Не ты смотрел, как одиноко
им было после без Меня,
не ты страдал, себе жестоко,
на их беспомощность смотря!
Я не создал их для страдания,
Я не создал их для греха,
когда в вершине мироздания
поставил их двоих тогда,
Не ты, мучительно, веками
терпел падение людей!
Не ты, бегущими годами
их звал к себе от злых путей!
Не ты любил!
Не ты в терпении их доставал из бездны зла,
но Я! Лишь только Я прощение
им с радостью давал всегда!
Не Я, а грех их души губит,
Я не хочу, чтоб было так!
Я не хочу, чтоб гибли люди!
Идя на смерть в бездонный мрак.
Пойми, что Я Отец и значит,
Мне дорога судьба людей,
Я их родил, и зло не спрячет
мольбу и слезы их очей, мольбу и слезы.
Слово Бога в себе скрывает боль Отца,
Его забота и тревога порой настолько нам близка.
Бывает, личные законы дороже сердцу и родней,
чем судьбы гибнущих людей,
как было раньше,
в дни Ионы.
Пусть Слово вечного Писания не будет нам, друзья, в упрек,
дай Бог, чтоб высшее призвание
не в тягость было нам, но впрок.

ПРОРОК:
Ты там, за звездным небосводом,
Ты здесь, среди земной красы,
Но сердце падшего народа
В душе погибшей их следы
И если Ты там, где забыли
Твою благую святость, Бог
Где смертью смертные судили
Твоих святых,
Где Твой пророк
В своей стране от всех скрываясь
Живет, в одном лишь утешаясь,
Что средь молчащей темноты,
Остался с ним лишь только Ты.
Кто это сон ночной тревожит?
Кому не спится в этот час?
Чей это горький стон, быть может,
Жестокий недуг сердце гложит
И дух терзает каждый раз
Что нет желанного покоя
И в небо смотрит грустный взгляд,
Где звезд рассыпанный наряд
Мерцает нежной чистотою,
Как будто тихо говоря о Боге праведном,
Но кто же своей молитвой ночь тревожит
Не тратя ни минуты зря
Кто этот муж с орлиным взором,
Горящим пламенем святым,
Кто он? Что к неземным просторам
Взывает дух его и с ним,
Как будто слился мир небесный
Он с виду беден и убог,
Но всем в Израиле известно,
Он верный Господу пророк.
Он тот, чей глас не умолкает
Чей крик зовет и обличает
Родной народ и каждый знает
С ним рядом неизменный Бог
С ним Бог и в этом нет сомненья
В нем нет лукавства, нет греха,
Бессильна власть людского мненья
И яд мертвящий языка
Над мужем избранным Владыкой
Как звук пустой, как дальний звон,
Но что же этой ночью он
Взывает ввысь в мольбе великой
Когда родному ты чужой
Любя своих, своим не свой,
Когда вкусив печать разлуки
В своей стране на вряд ли муки
Позволят спать в тиши ночной
И странно, сложно, непонятно
Чужим в своем народе жить,
При этом свой народ любить,
Не ждя любви взамен обратно
Любить, но не скрепя зубами
И снисходить, но не к греху
Любить и ждать, молясь ночами
И ждать, смотря в ночную тьму
Так сам Господь нас ждал когда-то
Когда мы все ушли туда,
Туда, от куда нет возврата
Где нет ни счастья, ни добра
И нас дождавшись, нас простивши,
Омыв, очистив, освятив,
Не упрекнув и вс? покрыв
Привлек к Себе любовью свыше
Куда спешит толпа народа?
Кто их заставил в жаркий зной
Дорогой пыльной и сухой
Идти к морским шумящим водам?
Не боль безжалостной войны
Подняла всех людей на ноги
Не страх болезни,
Царь страны тревожит всех
И сам в тревоге
Три года не было дождя,
Три года небо жаркой крышей
Давило люд, но стало слышно
Что сам пророк позвал царя
И все спешат, ведь всем известно
Что тот, кто на Кармиле ждет
Закрыл молитвой небосвод.
Здесь непокорность неуместна
И труден путь и солнце жжет
И в сердце мира нет, но вот
Вс? позади, пути усталость
Забыта жажда, но осталась
То что бессильна подавить
Душа людская, та тревога,
Когда нет мира с вечным Богом,
И смысла чтобы просто жить
Пусть внешен мир, но в подсознаньи
Не жизнь, а так лишь – выживанье
И все попытки заглушить
Глухую боль, лишь тратят силы
Приблизив только мрак могилы.
Но путь окончен, шум умолк
Толпа народа и пророк
Лицом к лицу
И только Бог,
Великий Бог с пророком вместе
Что в жизни может быть чудесней,
Когда живительный поток
Небесной силой вдохновленный
В словах не многих обличенный
Сердца волнуя через слух
Проникнул ярким светом в дух.
И будто одоленным стоном
Предстала быль уснувших дней
И потрясла умы людей
Вся прелесть Божьего закона
Где все уставы правды жгут
Где жизнь кипит
И вспомнил люд ту быль
Что жива и доныне
Когда отцы их шли в пустыне
Как сам Господь в Египте суд
Свершил их всех освобождая,
Как глас звучал с вершин Синая,
К сердцам израильских детей,
Но в этот час всего сильней
Сам Бог явил себя народу
И над молчащим небосводом
Ударил гром, покрывший дрожью
Окружность всю и пламень Божий
Сошел на жертву, сей урок
Пронзил сердца в огне великом
Народ взорвался с диким криком
Господь есть Бог,
Господь есть Бог
Все в изумлении глубоком
И рады, ведь пришли не зря
И только тонкий слух пророка
Услышал дальний шум дождя
Из всех вокруг него стоящих
Один лишь он постигнуть мог
Что в жизни нет сильней и слаще
Когда с тобою рядом Бог