На фотографиях - Михаил Дубровский, Александр Неклесса, Дмитрий Лавров, Сергей Градировский, Иван Русин, Федор Райчинец, Александр Кузнецов, Сергей Ряховский, Алексей Горбачев

Евангельский Собор – событие знаменательное, но для общественности тихое и малоприметное. Отчасти это объясняется господством привычной практики больших и важных съездов, на фоне которых встречи более скромные по формату, но и более содержательные идейно, остаются без внимания. Но главная причина тишины вокруг собора в другом – инициаторы и участники сознательно отстранились от конфессиональной политики и религиозной рекламы, сосредоточившись на внутренней работе над собой, своей идентичностью, над вопросами злободневными, острыми, но не публичными и громкими.
Второй Собор проходил в Подмосковье, с 5 по 9 июня 2011 г. Более ста пасторов, теологов, миссионеров, христианских интеллектуалов собрались в столь узком круге для обстоятельного и откровенного разговора о будущем евангельского движения в России. Подбор участников удивлял пестротой, но при этом скрытой неслучайностью. Собор был в полной мере репрезентативным – он отражал наличное состояние дел в евангельских Церквях, но также открытость к переменам и живой поиск своего призвания в большой истории страны и мира.
Примечательно, что идея Евангельского Собора родилась не на верху, не в руководстве Церквей, а в круге молодых священнослужителей-интеллектуалов. На стыке Церкви, науки, образования, миссии, на неуловимой, но почти всегда реальной, границе между клиром и миром, сформировалось сообщество, понимающее важность и даже неотложность реформ в церкви и обществе в целом. 
Через подобные инициативные группы, стихийно формирующиеся сообщества «реформаторов», евангельские Церкви предлагают свою повестку для нынешней России. Церкви в лице их молодых служителей и околоцерковной христианской интеллигенции заявляют о готовности играть активную роль в масштабных и глубинных трансформациях окружающего мира. 
Вокруг Собора собирается тот самый коллективный субъект, который сможет представлять большую евангельскую общину России. Впервые евангельские церкви, разделенные конфессиональными перегородками, социальными и культурными границами, ощутили свою субъектность, причастность к общему делу.
Представители разных евангельских церквей объединились для интеллектуальной работы над ключевыми вопросами своей идентичности. И это объединение стало возможным не по решению руководства, а изнутри церковной жизни, из горизонтальных связей между разными общинами, из обмена идеями и опытом, из созревшей низовой инициативы.
Ключевыми словами соборных дискуссий стали история, инаковость, будущее. Важное место в программе занимало осмысление истории Церкви и мира, своего места в ней, своего дара и призвания. Соседствуя с другими традициями, евангельское движение призвано сохранять свою инаковость, не сливаясь с наличным порядком, но служа своей особостью. Отдельная группа занималась выработкой позиции по отношению к идеям так званого «русского мира», построенного на связи языка, культуры, истории и религии. Для большинства идеологов «русского мира» православие и русский язык являются общими и обязательными скрепами, но для евангельских христиан не менее очевидны другие принципы: культурный и конфессиональный плюрализм, свобода идентификации, гетерогенность культурного и культового пространства. Мосты общения между народами, пережившими трагедию советского эксперимента, связанными языком и опытом совместной жизни, нужно строить таким образом, чтобы в полученном пространстве общения каждый субъект мог сбыться, а не забыться, найтись, а не потеряться, послужить другому, а не использовать соседа. Так что в поисках общности и в открытости к дружбе народов и культур, евангельские христиане сознательно отстраняются от политики, и сдвигают дискуссию о «русском мире» в сторону духовной культуры. 
Как и следовало ожидать, предельное внимание вызвала тема будущего - анализ возможных образов будущего и выбор того образа, при котором миссия евангельских церквей может реализоваться наиболее полным образом. Биотехнологии, виртуальная реальность, конфликт религий, противоречия глобализма, новая структура цивилизации, смена мыслительных парадигм – в этом контексте Церкви искали свое место и свою стратегию выживание и служения.
Заметной особенностью Собора стало участие в его работе известных ученых-методологов, философов, культурологов – Александра Неклессы, Олега Генисаретского, Дмитрия Бурлаки, Сергея Градировского, Сергея Переслегина. 
Использование различных методологий и ролевых игр позволило проблематизировать многие исторические и богословские очевидности, проиграть и прочувствовать моменты выбора идентичности. В этом году темой игры стали догматические дискуссии эпохи Никейского собора. Тринитарное богословие, отношения Церкви и государства, Христа и кесаря, вера и политика – эти соотношения пришлось переопределять в живом режиме, без пауз и отвлечений. Многоэпизодная игра, растянувшаяся на целый день, дала не только погружение в историю, но и опыт принятий решений, исторически значимых для Церкви вчера и сегодня.
Собор предложил программу событий и проектов навстречу юбилею Реформации, который весь мир будет встречать в 2017 г. Пятьсот лет назад Лютер выступил с тезисами, обновившими христианство и мир, продлившими жизнь европейской цивилизации на столетия, придавшие созидательный творческий импульс культуре, экономике, политике. Очевидно, что за прошедшие столетия христианский мир, равно как и связанная с ним евроантлантическия цивилизация, постарел и растратил духовный потенциал. Христианство стоит на пороге новой реформации. В духовном обновлении нуждаются и постсоветские страны, евангельское движение которых еще только выходит на порог своей истории. Неспроста предсоборные тезисы были объединены концептом «перманентной реформации», т.е. постоянного процесса внутренних преобразований, делающих Церковь сильной и актуальной в транзитном мире.
Собор не привязан к исключительно российской специфике, речь идет о наиболее принципиальных и общезначимых вопросах евангельской идентичности. Следующий Евангельский Собор, возможно, пройдет в Киеве, где будет обсуждаться тема единства и многообразия евангельского движения.
В отличие от первых исторических соборов, Евангельский Собор не принес готовых формул и решений, напротив, проблематизировал наивную уверенность в конфессиональной исключительности и полноте, активизировал богословский поиск и диалог между разными и в силу своей разности взаимодополняющими евангельскими церковными традициями.