Что делать?

Зачем создавать пустые темы? Если хотите выразить свое красноречие пишите в блогах.

COM_KUNENA_LIB_BBCODE_QUOTE_NON_EXISTANT_USER написал(а):

Вы тут подумали и ... я решила: "А не перенести ли мне действие повести моей в Россию?"

Повесть не получится - нет объекта повествования. Поскольку как известно " Секса у нас не было" Вместо секса людям предложили футбол… в результате получилось не то ни сё, ни того, ни другого

Повесть не получится - нет объекта повествования. Поскольку как известно " Секса у нас не было" Вместо секса людям предложили футбол… в результате получилось не то ни сё, ни того, ни другого.

Постельные сцены придется исключить, Оставлю только поцелуи при луне. Добавлю производственные сцены про футбол. Должна выгрести если не на сталинскую, то на ленинскую точно потяну!

Зачем создавать пустые темы? Пустота, как впрочем и полнота - суть категории личностные и ситуативные. Для одного человека стакан полупустой, а для другого - наполовину полон. Это личностное.
Опять же для одного и того же человека в одной ситуации тема казалась пустой, а в другой ситуации она уже таковой не кажется ему. А это - ситуативность.

(продолжение)

«Поговорили и разошлись», - уже подумывал Мартынов, возвратившись из Москвы. Но однажды среди ночи его поднял настойчивый звонок междугородной.

- Это Гетьман говорит, Гетьман! – повторил густой голос, но Мартынов все никак не мог сообразить, откуда он знает этого человека.

- Забурел, Гоша! Забурел! – рокотал голос в трубке. – Конечно: до таких высот дошел! Поздравляю от души. Рад за тебя.

Наконец Мартынов понял.

- Как же, как же! – закричал Мартынов по возможности радостней. – Я только не ожидал, что ты – и вдруг откуда-то из Алайска. Ну как ты там? Лет двадцать не виделись, наверное.

- Еще расскажу, успею, - бодро пообещал Гетьман. – Надеюсь, скоро у видимся.

Мартынов начал догадываться.

- Ты хорошо слышишь меня? – орал Гетьман. – Тогда вот что, я здесь в Алайске в Федерации работаю, и есть у нас такое мнение: в общем – тебя к нам.

Мартынов молчал.

- Хотим предложить тебе с нового сезона «Алай», понял? – надрывался Гетьман. – Условия, как всюду в классе «А» и, может, даже лучше. Встречаем с ключами. Ты понял? Квартиру – сразу. Что ты молчишь?

- Я подумаю, посоветуюсь, - ответил Мартынов. – Конечно, за предложение большое спасибо …

- Что нам твое спасибо? – прервал его Гетьман. – Нам ты нужен, Клянусь – жалеть не будешь. Можешь поверить, это я тебе …

Голос исчез. Мартынов долго кричал: - «Алло! Междугородная!» - Он уже хотел положить трубку, и тут Гетьман прорвался снова:

- … получишь и можешь выезжать. Все. Я кончил. Бывай!

- Гетьман звонил, из Алайска. Какой-то он там важный деятель в Федерации, - сказал Мартынов жене.

- Ну и что?

- Предлагает к ним ехать, тренировать «Алай».

- Гоша! Шепотом воскликнула Соня и как в молодости прикрыла ладошкой рот. – Это же большой город. И опера есть. И, наконец-то, жили бы вместе.

Она, конечно, подумала прежде всего о Катюше. Год назад Катя окончила в Ленинграде хореографическое училище, и ее оставили в кордебалете. «- Говорят: «Растешь», - плачущим голосом рассказывала она каждый раз по телефону. – А даже подругу Сванильды сколько времени не дают. Хотя бы не хвалили! А то: «Талант, талант!». А потом: «Ждите». А куда ждать: у балерины век, как у бабочки».

- М-да, - вздыхал в таких случаях в трубку Мартынов. – Каждому хочется танцевать впереди.

- Вот ты все шутишь, папа, - обижалась Катюша, - а я возьму и уеду куда-нибудь по конкурсу.

- Давай! – решительно соглашался Мартынов. – Где балет – там центр, где центр – там футбол, значит, и больные есть. Всем дело найдется: и тебе, и мне, и маме.
Но серьезно о переезде из Северодвинска он не думал до того дня.

- Алайск – ничего: большой город, - откликнулся он.

- Тебе не особо хочется, - поняла Соня.

- Бог его знает, - пожал плечами Мартынов. - Может, все это сплетни.

- Что?

- В общем, не то это, Сонюшка, - махнул рукой Мартынов. – После того, что я о нем слышал, как он «Алай» свой спасал. Никого не забыл: даже со швейцаром распил пол-литра. Ну и письма, конечно, за самыми авторитетными подписями. Еще до окончания сезона начал почву готовить. Все вспомнил. И со всех трибун тоже. Надо не надо: «Роковое невезение … Жертвы порочной системы розыгрыша …». Кого мог – вербовал на свою сторону.

- А зачем? – спросила Соня.

- Ну как ты не понимаешь. Его «Алай» вылетал в класс «Б» безо всяких. Это уже после предварительных игр было известно. А он отстоял, хотя и председатель, и многие были против. Говорят, добился, чтоб даже «оттуда» позвонили. А сейчас вот, - Мартынов разыскал газету и постучал по ней, - обидели и днепровцев, и уральцев, а его «Алай» оставили.

- А ребята, футболисты при чем? – возразила Соня. – Тебе же с ними работать.

Он сам думал об этом и, наконец, решившись, послал документы в Алайск. Он сделал это не без внутреннего сопротивления, не совсем понятного, но упрямого и потому еще более тревожного. Несколько раз в жизни он пренебрегал им, глушил этот бессловесный голос, а потом неизбежно каялся. Он поймал себя на том, что хотя и проходила неделя за неделей, а официального вызова из Алайска все еще нет, - он будто бы даже доволен.
В конце концов он решил перечеркнуть все «т» и поставить все точки над «ё». И позвонил в Алайск. Гетьмана на работе не оказалось, но Мартынов «уже завелся». Ночью он вызвал квартиру Гетьмана. Ответил женский голос, и Мартынов со странным удивлением осознал, что Гетьман, должно быть, давно женат. Он назвался, и женщина умолкла. Долго слышались шорохи и какое-то басовитое бормотание не то в квартире у Гетьмана, не то в эфире.

- Я могу передать, что Вы звонили. Он в командировке, - сказала, наконец, женщина и добавила чуть погодя: - И буду не скоро.
Он никак не мог понять на кой черт понадобилось Гетьману тревожить его, а потом – прятаться в кусты. «Несолидно», - наверняка сказал бы в таком случае сам Гетьман. – Ну и черт с ним! – решил в сердцах Мартынов. – На этот раз действительно – все к лучшему. Не надо будет работать с этим типом. – Ему жаль было только Соню и Катюшку: придется их разочаровать. – Но ничего: останемся в Северодвинске. За морем теплее, а у нас светлее, - успокоил он себя. Но опять растревожили его. На сей раз – Пал Палыч Летов.

(продолжение следует)

COM_KUNENA_LIB_BBCODE_QUOTE_NON_EXISTANT_USER написал(а):

Зачем создавать пустые темы? Пустота, как впрочем и полнота - суть категории личностные и ситуативные. Для одного человека стакан полупустой, а для другого - наполовину полон. Это личностное.
Опять же для одного и того же человека в одной ситуации тема казалась пустой, а в другой ситуации она уже таковой не кажется ему. А это - ситуативность.

Согласно современной квантовой физике, ПУСТОТЫ, как таковой нет, а есть бескрайний океан энергии, именуемый ФИЗИЧЕСКИЙ ВАКУУМ! Так что Ваша тема, хочу Вас успокоить, сестра, вовсе не пуста, ибо если содержащийся в ней энергетический потенциал разом активизировать, то последствия будут нешуточные, эдак и планета наша от той взрывной волны, может с оси сойти)!

COM_KUNENA_LIB_BBCODE_QUOTE_NON_EXISTANT_USER написал(а):

(продолжение следует)

(продолжение)
В конце концов он решил перечеркнуть все «т» и поставить все точки над «ё».
- А зачем? – спросила Соня.
- Каждому хочется танцевать впереди.
- А ребята, футболисты при чем? – возразила Соня.
- Бог его знает, - пожал плечами Мартынов. - Может, все это сплетни.
Он сам думал об этом… Ему жаль было только Соню и Катюшку: придется их разочаровать.
«Несолидно», - наверняка сказал бы в таком случае сам Гетьман.
– Ну и черт с ним! – решил в сердцах Мартынов
– все к лучшему. Не надо будет работать с этим типом.
(продолжение следует)

Александр написал(а):

Согласно современной квантовой физике, ПУСТОТЫ, как таковой нет, а есть бескрайний океан энергии, именуемый ФИЗИЧЕСКИЙ ВАКУУМ! Так что Ваша тема, хочу Вас успокоить, сестра, вовсе не пуста, ибо если содержащийся в ней энергетический потенциал разом активизировать, то последствия будут нешуточные, эдак и планета наша от той взрывной волны, может с оси сойти)!

(продолжение)

... Он смотрел на Летова и впервые остро почувствовал, как беспощадно время. Те же длинные волосы, но по-свинцовому синевато-бледные.
Он вглядывался в лицо, похожее и непохожее на то, которое он знал. Как непохожи два солнечных дня: закономерный майский и неожиданный, словно подарок, ноябрьский ...

Впервые за много лет Мартынов выговорился. И Летов, кажется, тоже. Соне надоело увещевать их.

- Спите, - доносился ее голос из спальни. - Выбьетесь из колеи - потом начнут вас всякие бессонницы мучить.

Они притихли, но минуту спустя Мартынов на цыпочках прошел на кухню и долго гремел, что-то разыскивая.

- Гоша! - не выдержала снова Соня. - Варенье внизу, за супницей.

- Ага, - благодарно согласился Мартынов. - Ты спи, Сонюшка, Тебе с утра же на работу.

- А тебе?

- Мне тоже.

Он не мог спать. Он исповедовался и проверял свою жизнь тою строгой, не знающей допусков мерою, которую принес с собою Летов.

- Жалко только, что я не знал, где ты, пока тебе не присвоили заслуженного, - сказал Летов. Он приподнялся на локте, и вспышка сигары на миг осветила его улыбающиеся губы. - Вот не вру: вроде мне самому награду дали.

- Да ну, - отмахнулся Мартынов. - Мало их есть, заслуженных? Ничего особенного.

- Ну что бы хоть на год раньше, - с досадой цокнул языком Летов. - Мы бы тебя еще тогда - в "Скиф". Вместо этого дяди Федора ...

- Гоша! - опять позвала ровным голосом Соня. - Кодеин в маленькой баночке.

- Тише! - погрозил почему-то Мартынову пальцем Летов и перешел на шепот: - А теперь кое-кто сам не рад. Федора не без моей помощи от нас выдворили.

- За что? - спросил Мартынов, хотя о многом и сам догадывался.

- Долгая история, - ответил Летов и покосился на Сонину дверь. Но тебе ее надо знать.

(продолжение следует)

Мартынов на цыпочках прошел на кухню и долго гремел, что-то разыскивая.
- Гоша! - не выдержала снова Соня. - Варенье внизу, за супницей.
- Кодеин в маленькой баночке. Но тебе ее надо знать.
- Ага, - благодарно согласился Мартынов.
- А тебе?
- Мне тоже.
- За что?
- Долгая история, - ответил Летов

(продолжение)

Борисоглебского пригласил в Южный Чибисов, директор института физкультуры. Где и как они познакомились, Летов не знал. Да это было не так уж важно.
В то время южногородскую команду вместе с еще несколькими коллективами ввели в класс «А». Событие это всколыхнуло южногородский футбольный мир. Сявый, некоронованный лидер левого крыла в самодеятельном болельщицком клубе, расстался на этот раз даже со своей индейской невозмутимостью.
По диаметру толпы, собирающейся ежедневно в скверике у областного драмтеатра, можно безошибочно, как по высоте ртутного столбика, определять температуру футбольных страстей в Южном. Тогда она была высокой и ровной. Сявый, окруженный ассистентами, сочувствующими, любопытными, запанибратски перемывал косточки торпедовцам и предлагал желающим «держать мазу» хоть на сотню, что в первом матче наши москвичей «сделают».
Правое крыло (здесь группировались подлинные и педантичные знатоки, коллекционеры программ и карточек по футболу) презрительно и болезненно морщились, слушая разглагольствования Сявого. Они смотрели на вещи более трезво, но были тоже настроены весьма оптимистично.
Болельщицкий мир бурлил, а заседания Федерации проходили словно праздники. «Спартак», «Зенит», «Шахтер» … Имена эти сыпались из уст выступающих чаще, чем надо. Но их можно было понять: начинается новая эра. Приятно чувствовать себя на короткой ноге с премьерами. С ними, как с равными будет отныне встречаться «Скиф». Так называлась лучшая южногородская команда.
От имени этого веяло древней степной романтикой и удалью, но расшифровывалось оно до крайности прозаично: «Спортивный клуб института физкультуры». Почти все футболисты учились или имели какое-то отношение к институту, директором которого был Чибисов. Слово директора в футбольных делах было поэтому весьма веским. Тем более, когда речь зашла о новом тренере для «Скифа».

- Может, оставим Горбункова? – походя спросил у директора Баранов, главный спортивный руководитель в Южном. Чибисов взвился. Он даже забыл на минуту с кем разговаривает.
Когда-то Чибисов сам занимал большую должность, но проштрафился. Год ходил без дела, числясь в «номенклатуре», пока его не «бросили» на вновь созданный институт физкультуры.
Прошло немало времени с той поры, когда Баранов добивался приема у Чибисова. Качели пошли вниз, и Чибисов основательно приземлился. Но нет-нет он забывался, особенно когда речь заходила о футболе. Это был единственный вид спорта, в котором директор даже наедине с собою считал себя крупным специалистом. Сам он, правда, никогда не играл. Зато на трибуне он сидел регулярно. И если случались командировки в Москву, тщательно подгонял ее сроки под футбольный календарь. Короче говоря, он видел много матчей. Больше, чем любой южногородский болельщик. И это придавало ему вес, прежде всего – в собственных глазах.
Лицо Чибисова налилось негодованием. Короткие руки взлетели, но замерли на полпути. Чибисов спохватился.
Виноват был еще и сам Баранов. Его манера разговаривать, не диктуя, а вроде бы советуясь, рассуждая вслух.

- А что? – повторил он. – Если действительно Семен Семеновича Горбункова. Вторым тренером, я имею ввиду. Дело он знает, и ребята его любят.

Чибисов даже не понял, что Баранов его попросту испытывает.

- Это же класс «А», - пропел он, полный снисходительной жалости к футбольному невежеству Баранова.

- Ладно, - согласился Баранов. – Тренер у вас, в штате института, вы и решайте. А мне некогда: спартакиада на носу.

Вот что Чибисова устраивало в Баранове: тому что футбол, что какой-то, извините, крикет – одинаково.
Во всех важных вопросах Баранов полагался на мнение Федерации. А там попробовали бы не считаться с Чибисовым! Пока что команда – институтская, а он как-никак – директор.
Сейчас никто и не возражал: «Скифу» нужен был старший тренер.
Семен Семенович для этой роли не подходил.

(продолжение следует)

Эх, Семен Семеныч!