Что делать?

Stanislav написал(а):

Ну наконец-то до Лео добрались! Стало быть скоро и про Криштиану Роналду будет.

Будет Роналду вместе с Месси в 6-ти минутном видео футбольных шедевров

Спаси Вас Бог, мужчины!

Я вот что подумала: даже посмотрев разминку "Скифа", испытываешь чувство неудовлетворенности от тех нагрузок, что давали футболистам тренеры в то время - с такой подготовкою на сегодняшних скоростях два тайма не отыграть!

Странно, всегда вспоминала былое с ностальгией, ставила в пример футболистов прошлого, а оказывается, все было совсем не так хорошо, как казалось ...

Мне показалось, что нагрузки у ребят из "Скифа" слабоваты и скоростишки не хватает, но ... бодливой корове Бог роги не дает.

COM_KUNENA_LIB_BBCODE_QUOTE_NON_EXISTANT_USER написал(а):

Спаси Вас Бог, мужчины!

Я вот что подумала: даже посмотрев разминку "Скифа", испытываешь чувство неудовлетворенности от тех нагрузок, что давали футболистам тренеры в то время - с такой подготовкою на сегодняшних скоростях два тайма не отыграть!

Странно, всегда вспоминала былое с ностальгией, ставила в пример футболистов прошлого, а оказывается, все было совсем не так хорошо, как казалось ...

Мне показалось, что нагрузки у ребят из "Скифа" слабоваты и скоростишки не хватает, но ... бодливой корове Бог роги не дает.

Неплохо было бы найти нового тренера по физ.подготовке. И чтобы он был на уровне. Тогда улучшится не только скорость, но и такие качества как: ловкость, прыжки, сила, баланс, выносливость, реакция.

Томас написал(а):

Stanislav написал(а):

Ну наконец-то до Лео добрались! Стало быть скоро и про Криштиану Роналду будет.

Будет Роналду вместе с Месси в 6-ти минутном видео футбольных шедевров

Стас, предлагаю Вашему вниманию голы двух гениев современного мирового футбола:



Кстати, свежие новости от Криштиану Роналду в Лиге чемпионов.
Вчера португальский король на «Сантьяго Бернабеу» в первой полуфинальной встрече обыграл мадридский «Атлетико», оформив в матче хет-трик.
Смотрим и наслаждаемся игрой лучшего страйкера в истории Лиги чемпионов
(106 мячей по состоянию на 2.05.2017):

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, Фома.

(продолжение)

Но Славка не мог забыть одну, казалось бы, мелочь. Еще весной, впервые представляя его своим московским друзьям, Валерий Белкин провозгласил:

- Честь имею! Скифский князь Вячеслав Сербов.

Потом он добавил уже другим тоном:

- Законный парень! В недрах тоже люди есть.

Дело даже не в этих словах, а в том, как они были произнесены. Славка тогда ухмылялся, а потом не мог себе этого простить.
И вообще вся эта дружба с Белкиным и Губановым была какая-то деланная. Она приподняла его над всеми, но не принесла радости. Будто до него снизошли. А свои ребята весь прошлый сезон чуждались Сербова. И он никак не мог понять, как вести себя. Пока то, что жило в нем и мучило, не прорвалось.
После столкновения Назарова с Белкиным, уже дома, в Южном, было шумное собрание. Сербов не пришел, но волновался: чем кончится. Валя Назаров был ему все-таки ближе, чем Белкин. Он обрадовался, когда узнал, что команда победила и Валю оставили в «Скифе», хотя Назаров не испугался и при всех сказал еще раз Белкину правду в глаза. Сказал то, что все думали. Что Белкин симулянт и гастролер и ему не нужен ни Южный, ни «Скиф».
Славка понял, что сам-то он попросту струсил, не явившись на собрание. Он не искал повода, чтобы реабилитироваться. Все получилось само собой.
В то воскресение, когда они выиграли у чемпиона в конце сезона, они сидели вечером в гостинице, в холле. Воронов играл на пианино по заявкам ребят. Они знали весь его репертуар, и у каждого было свое любимое. Гуреев заказал вальс из «Моста Ватерлоо». Потом Назаров попросил:

- Воронок! Давай «Несмеяну»!

Володя играл не блестяще, но зато никому не отказывал. Он увлекался и также, как на поле, становился серьезным.
Пришел Семен Семенович и Гуреев поспешно уступил ему место.

- Сиди! – велел тренер и присел с ним рядом.

Максим Исаев и Сашка Муратов без конца заказывали чай, угощали двоих москвичей и серьезно предупреждали дежурную, кивая на Задова:

- Он рассчитается: это у нас самый главный.

Задов молча улыбался, а глаза его плакали.
Все было привычно. Все вроде надоело. Но когда появился Белкин, слишком уж веселый, с новым ярким шарфом на шее, Славка поежился. Будто в сырой промозглый день кто-то некстати открыл на улицу дверь. Он отвернулся, но Белкин, как он это умел, закричал звенящим театральным голосом:

- Князь! Московское общество желает видеть героя дня. Того, кто поставил на колени чемпиона страны. Можно без фрака.

- Я и здесь в московском обществе, - откликнулся Сербов.

Он сидел рядом со спартаковцами, с которыми сдружился еще в сборной. Ему даже самому понравилось, как он удачно ответил.
Белкин подошел ближе.

- Князь, Вы зазнаетесь! - сказал он, вскинув подбородок

- Не мешай, - сказал Славка. Тогда и Белкин обратил внимание на Воронова. Он шутовски раскланялся и все также громко произнес:

- Хэллоу, маэстро Цфасман! Я и не подозревал …

- Пора бы, - откликнулся Воронов, - полгода с нами ездишь …

Белкин сделал вид, что прислушивается.

- И это у вас называется твист? – скривил он губы. – Древность. Еще в каменный век на гребенках исполняли.

Воронов заиграл громче.

- Зайди к нам, - требовательно сказал Белкин Славке, стараясь перекричать пианино, - выбери галстук, там у меня на спинке висят. Только капроновый не трогай. И поехали.

Два подчеркнуто равнодушных начинающих бородача стояли у перил и покуривали, снисходительно, но с любопытством, поглядывая на футболистов. Белкин подошел к ним и заговорил, показывая подбородком на Славку и все также кривя губы.
Воронов взял шикарный заключительный аккорд и обвел всех взглядом.

- Выполняем заявку столичных мастеров, - произнес он голосом диктора и посмотрел выжидательно на спартаковцев. Но Белкин опередил их.

- Князь! – крикнул он рассержено и нетерпеливо. – Карета подана, какого Вы черта?

Сербов вскочил.

- Ну и катись ты на ней!.. – закричал он.

Стало тихо. И в этой тишине Белкин отчетливо произнес:

- Не дразнить, не кормить … - и взял под руки своих дружков. – Алле!

Сербов даже не сообразил, что его оскорбили. А Воронов грохнул всеми десятью пальцами по клавишам. Спартаковцы встали и начали прощаться.
Славка взял свой чемодан и перенес его в номер к Воронову и Назарову.

- Можно я у вас буду на диване? – попросил он. – Этот мне – уже вот так!

И провел большим пальцем под подбородком. Он долго не решался, но все-таки спросил:

- Что он там вякал? Что-то: «не кормить …»

- Забей, - посоветовал Воронов.

И только в самолете до Сербова вдруг все дошло, и он заскрипел зубами так, что даже соседи вздрогнули.

(продолжение следует)

Томас написал(а):

Смотрим и наслаждаемся игрой лучшего страйкера в истории Лиги чемпионов
(106 мячей по состоянию на 2.05.2017)

Но тут пришла Вера Павловна и всех вернула на грешную землю.

(продолжение)

А Борисоглебский, уезжая в Алайск, еще раз сказал Славке:

- Надумаешь – напиши. Жалеть не будешь.

Сербов промолчал.

- И Чередин у нас, - добавил Федор Андреевич.

- Приветики ему! – откликнулся наконец Славка и первый протянул своему, теперь уже бывшему, тренеру руку.

С Сергеем Черединым он тоже не дружил, хотя ходячая молва утверждала, что их водой не разольешь. Так, ежели в цирке выступает акробатическая пара, зрители перешептываются: «Наверное, муж с женой». А артисты только на арене и встречаются.
Сербов и Чередин играли сдвоенного центра – «тандем». Но еще летом они рассорились. Сербов ревновал.

- Конечно, - сказал он на разборе. – Меня закрывают, а Серый гуляет, как хочет. И еще на меня тут наезжает.

- А ты ножками, ножками, - ехидно повторил Чередин.

Теперь, когда Славка узнал всю эту историю с уходом Чередина в «Алай», он был краток:

- Такие, как все они там. Пущай!

Но не дай Бог, его самого обошли бы так, как Сергея с этой квартирой! Славка не мог жить без того, чтобы не убеждаться вновь и вновь, как его ценят.
У него была красивая фамилия – Сербов. Но не было многих вещей, которыми не хвастались, а просто владели другие …

(продолжение следует)

(продолжение)

Славка родился и жил в школе, и каждый вечер перетаскивал парты, помогая матери мыть полы. Она еще и пила ко всему, а иногда к ней приходили гости. Тогда Славка брал телогрейку и укладывался спать в вестибюле, на скамейке рядом со сторожем.
С седьмого класса начали потихоньку собираться на вечеринки. Славку не звали. Его по традиции считали испорченным. Ему и правда было далеко до идеала, на создание которого тратит столько сил педагогика. Но он был не хуже сверстников: курить начал вместе с ними и, к ста, никогда не пачкал стены надписями. Он знал, как нелегко белить.
На кино он зарабатывал честно: сдавал бутылки. А театр не посещал. Однажды ему, правда, предложили бесплатный билет.

- А отдам я как? – спросил он недоверчиво.

- Ладно, - сказал староста, - как-нибудь.

И он пошел бы, но нашлась неумная девочка Лида. Она сказала на перемене подружкам:

- Прямо не знаю что и делать? В универмаг привезли розовые ленты, ну, знаете, эти – не совсем широкие, а я последние двадцать копеек отдала Славке уборщицыну на билет.

Он порвал билет на мелкие кусочки и высыпал их Лиде в парту.
Как-то он выпросил у Кадиллака велосипед. За вечер научился ездить, но под конец стукнулся о дерево. Утром в школу прибежал взбешенный папа Кадиллака. Славка знал: он торговал пивом на базаре. Выпучив страшно глаза, пивник орал:

- Ты знаешь, сколько стоит такая вещь? Твоя мать будет всю жизнь работать и то не купит. А тоже лезешь!

Славка оживал только в пионерском лагере. Директор школы уезжал каждый год в «Электрик» и забирал Славку на все лето с собою. Матушке выдавали сразу три бесплатных путевки.
В лагере все ходили в трусах и майках, а белая рубашка для линейки у Славки была. Он сам стирал ее в прачечной. Он был всюду вхож и вообще считался в «Электрике» своим: когда он подрос, его даже за хлебом самостоятельно посылали с машиной.
И все лето он играл в футбол. Никто не знал, как и сколько он корпел над уроками, запершись в пустом классе. Особенно – в последней четверти: чтоб не было только переэкзаменовки на осень. Он получал табель с единственной «пятеркой» - по физре. Но это давало ему свободу почти на три месяца, и в первый же лагерный день он захлебывался ею. Все еще только съезжались, знакомились, оробевшие и притихшие, а он уже выскакивал на футбольное поле. Босиком. Но это не имело значения, потому что пальцы у Славки стали как каменные, а подошвы ног отвердели так, что он запросто бегал по острой гальке.
В конце каждой смены на линейке вручали призы и грамоты: кому за самодеятельность, кому за умные ответы на викторине, а Славке – за спортивное первенство. В этом возрасте это уже ценилось среди мальчишек, но все-таки меньше, чем мопед, на который пересел в восьмом классе Кадиллак. Славка к тому времени уже посещал спортшколу «Скифа».
Никто не придавал этому значения, только матушка радовалась:

- Моему-то, форму выдали! Костюм – чистая шерсть, ей-богу! Я уж наказываю=наказываю: «Смотри, паразит, береги!» А когда и питание бесплатное.

Она вздыхала и вытирала сухие глаза:

- Может, Бог даст, и мой вырастет не хуже …

Вместе с Назаровым и другими ребятами Славка ездил на юношеское первенство страны. Они вернулись победителями, и самые проницательные болельщики справедливо усмотрели в этом начало новой футбольной эры в Южном. Они же первыми выделили и Славку.

- Вон пацан, видишь, горбоносый? Знаешь, какой удар!

У Славки действительно нос был с горбинкой, странно, по-совиному выглядевший на его круглом лице и потому – особенно заметный.

- Да-а … Годится малый. Гурееву не уступит.

Гуреев в ту пору считался лучшим игроком «Скифа».
Очень скоро, так скоро, что он даже задохнулся от неожиданности, волна славы подхватила Сербова, и вознесла над всеми, так и оставшимися у ее подножья заурядными человечками. Над Кадиллаком, хотя тот уже был Кадиллак-на-своей-машине. Над Лидой, хотя она поступила на истфак. Над всеми сверстниками во дворе и в городе.
О нем писали почти в каждом номере спортивной газеты. Мальчишки складывали о нем легенды и цепенели от восторга, ежели волею благосклонной судьбы оказывались в непосредственной близи от «самого Сербова». Даже в цирке известный всему миру дрессировщик ставил у ног своего слона огромный мяч и объявлял: «Неотразимый пенальти! Бьет Вячеслав Сербов!»
И цирк взрывался восторгом.

- Только работай, - говорил ему Борисоглебский. – Жалеть не будешь.

Славке не на что было жаловаться. Пожалуй, прежде всех он получил квартиру. Матушка осмотрела ее испуганными глазами: она все еще не могла осмыслить метаморфозу, произошедшую с ее сыном.
Оказалось, что у Славки тысячи знакомых и сотни близких друзей. Они хватали его за руки на улице, в автобусе, даже в гостиницах в чужих городах, заискивающе заглядывали ему в глаза и с искренним беспокойством распрашивали:

- Ну, как ты? А то говорят, что у тебя – вывих.

- Нормалек! – отвечал коротко Славка.

Он уже даже не пытался припомнить, кто это.
В команде он был угрюм и держался особняком. Переодевался всегда в стороне, отвернувшись от всех. Он не мог найти нужный тон. У него были теперь новые, огромные права, но для себя он все еще оставался прежним. Личинка, упрятанная в кокон, становилась бабочкой.
Она дождалась своего часа и выпорхнула.

(продолжение следует)

(продолжение)

В тот вечер все уже собрались на игру, а Сербов смотрел у себя в номере телевизор: как раз показывали забавные «мультики». К нему стучались, звали, но он не откликался. «Подождут», - решил он. Но они уехали.
Только на стадионе Федор Андреевич с ужасом обнаружил, что Сербова нет. Он начал звонить в гостиницу. Славка наконец взял трубку и сказал (он чувствовал себя искренне обиженным):

- Если меня забывают, я могу и не ездить.

И повесил трубку. Он больше не поднял ее, хотя телефон надрывался. Стало тихо. «Мультики» уже не развлекали Сербова. Он испугался. А вдруг Борисоглебский плюнет и скажет: «Черт с ним, сыграем без него!» И все сразу кончится. И в институте от Чибисова тоже неприятностей не оберешься: могут и со стипендии снять. И то еще скажешь спасибо. Надо было идти на стадион, но он не мог заставить себя встать. Он валялся на кровати и не знал, как быть. И в это время прибыл Лева Задов.

- Что ты в бутылку лезешь? – спросил он сердито. – Идем, а то я и так из своего кармана за таксомотор плачу.

Говорил бы он как-то иначе, может и Сербов обратил бы все в шутку. А тут он ответил:

- Можешь не платить.

И отвернулся.
Лева помолчал, пометался по номеру, выглядывая в окно, и переменил тон:

- Поехали, Слава! – попросил он. – Я дежурному, знаешь как за тебя выдал!

Задов врал, но Сербов молча поднялся.
Он не успел размяться и все-таки забил гол. Борисоглебский целовал его в раздевалке. О том, что произошло перед матчем, он даже не вспомнил. Сербову еще было неловко, но потом, оценив все, он решил, что прав: «Поставил себя как надо. Ничего!» Он вырос в собственных глазах и с каждым подобным случаем вырастал еще больше.
Когда этот желторотик Сашка Муратов посмел упрекнуть его на поле, он заявил Борисоглебскому: «Или я, или он». Сербов не сомневался в выборе Борисоглебского. Так и вышло: Сашку надолго посадили на длинную скамейку запасных. Зато другие поняли: кто они и кто Сербов.
Он открыл, что может властвовать над людьми. И упивался этой неожиданно обретенной властью.
На пляже он встретил Кадиллака с блондинкой, совершенно шикарной: с кукольным личиком и длинными ногами.

- Это мой старый керя, Сербов из «Скифа», - сказал он, с благоговением смотря на Славку. – Вчера ему «Молдова» два раза спасибо говорила.

Блондинка опустила приклеенные реснички.
Сербов взял ее под руку и повел к лодке.
Кадиллак следовал за ними.

- Я на руль, - предложил он без обычной нагловатой самоуверенности.

- Обойдусь, - ответил Сербов и с силой оттолкнул лодку.

А Кадиллак помахал им вслед рукой. Он еще и улыбался.
Сербов быстро выработал свой стиль. Чем ответственней встреча предстояла им, тем раньше начинал он ломаться и хандрить.

- Вот, - говорил он в конце тренировки, болезненно сморщившись, - палец за палец заскочил.

Доктор Папахристос становился перед ним на колени и почтительно брал в ладони царственную ступню. Борисоглебский бледнел. Чибисов звонил ему трижды на дню. Клуб, возглавляемый Сявым, охватывала паника. Болельщики на трибунах нервно листали программы: «Там Сербов есть?» Страсти достигали вершины накала, и, когда из-под арки выбегали футболисты в знакомой форме, десятки тысяч глаз высматривали в одноцветной стайке неуклюжую могучую фигуру, и над стадионом взлетал вздох облегчения: «Здесь …»
До начала сборов Славка несколько раз видел Мартынова.

(продолжение следует)

(продолжение)

До начала сборов Славка несколько раз видел Мартынова. Впервые – на собрании, где Мартынов говорил, что в футбол играют и это – не бревна таскать. Говорил коротко и не очень красиво. У Борисоглебского речи получались лучше. Тот бывало как закатает, не хуже профессора. Но странное дело: Сербов и сейчас помнил едва ли не каждое слово, произнесенное тогда Мартыновым. Он все ждал, что новый тренер обратит на него внимание. Не мог же он до этого не слышать о Сербове из «Скифа»! Но Мартынов на собрании по-свойски перекидывался шутками с Вороновым, разговаривал как со старыми знакомыми с Гуреевым и Назаровым. Узнал у Джурковича, прошел ли он обследование в физкультурном диспансере.
У Сербова он только спросил:

- Сколько тебе лет?

- Шестой миновал! – выкрикнул Воронов.

Славка надулся, и горбатый нос его смешно сморщился.

- В каждом календаре написано, - ответил он после паузы.

- Дайте календарь, - спокойно попросил Мартынов.

Но ни у кого футбольного календаря не оказалось. Мартынов позвонил Леле, секретарше Чибисова.

- Найдите, пожалуйста, календарь, - попросил он.

Прошло десять минут. Все молчали.

- Она же бестолковая, эта Лелька, - сказал, наконец, Джуркович. – Придет через час и принесет «Календарь колхозника».

- Ты-то ее лучше знаешь, - подмигнул ему Воронов.

Прошло еще пять минут.
Гуреев спросил о чем-то серьезном.
Мартынов мягко возразил:

- Мы выясним сколько лет Сербову, а потом – обо всем остальном.

- Да кончай ты! – громко обратился к Славке Джуркович.

Он, как всегда, куда-то спешил.
Славка молчал, но на горбатом носу выступили капельки пота. Тогда Джуркович сказал:

- Мы с ним одного года.

- Все-таки проверим, - ответил ему Мартынов.

Ожидание становилось невыносимым. Задов громко вздохнул.

- Можно я пойду быстро найду календарь, - предложил он, расстегнув ворот.

- А Вам надо свой иметь, - сказал Мартынов. – Вы же администратор, кажется?

Воронов сердито взглянул на Славку и что-то пробормотал сквозь зубы. Кажется: «У-у, жеребец!..» Хорошо, Сербов не расслышал.
Он встал бы и вышел. Но его просто не выпустили сейчас. Он был привязан к стулу. И все – тоже. А отступать он не желал.
Наконец появилась Леля и, фыркнув, подала Мартынову книжечку с румяным и глазастым, очень похожим на Игоря Джурковича, мячом на обложке.
Мартынов долго листал ее.

- Та-ак! – протянул он наконец. – А месяц какой? Здесь, к сожалению, не написано. Может, в отдел кадров позвоним?

- Да перестаньте Вы с ним, Георгий Петрович! Честное слово, - вскочил Воронов.

А Джуркович ткнул Сербова в бок:

- Ну разродись же ты!

- Выделывается, - сказали в один голос Рахметов и Назаров. – Привык!

- Май! – выдохнул, наконец, Сербов.

Мартынов прикрыл глаза, что-то подсчитывая.

- Ну, еще время до именин есть, - сказал он обнадеживающе и открыто улыбаясь.

Все засмеялись. И Сербов неожиданно для себя - тоже.
После того, как он услышал об уходе Чередина и о том, что Мартынов не отступал, Сербов подумал о новом тренере: «Это – мужик! Дядя Федор еще бы полы вымыл у Серого на новоселье. Точно». Он все еще не мог простить Мартынову, что тот поставил его в дурацкое положение перед командой, но, странное дело, не испытывал к нему неприязни, как ни пытался себе ее внушить.
Но перчатка была брошена.
Задов (не Мартынов) позвонил ему и предупредил, что в среду все уезжают на сборы. Сербов уже понял, что тренер за ним не приедет, но уж Леву или секретаршу наверняка пришлет. Не уедут же без него!
Команда уехала. Славка услышал об этом в тот же день и не поверил. Назавтра ему позвонили из «Физкультурника» и спросили, что отвечать читателям. Они интересуются, почему вместе со «Скифом» не выехал Сербов.

- Болею я, - неожиданно для себя хрипло ответил Славка.

Даже Чибисов не звонил.
Сербов не мог показаться на улице. В магазин как-то вышел, и то его перехватили: «Ну, ты будешь? А то, говорят, из дубля вместо тебя кто-то».

- Я за чаем иду, - зло сказал Сербов незнакомым друзьям. – Я тоже чай пью. Поняли?

Он был зол, сам не знал на кого. На Мартынова? Но за что? Старший тренер пока ничего: ни хорошего, ни плохого. Он попросту забыл о Сербове, о лучшем нападающем «Скифа».
А Борисоглебский вспомнил. Он не хуже южногородцев знал, наверное, обо всем, что касалось Сербова. К концу недели пришла телеграмма: «Что бы ни случилось всегда рассчитывай мою помощь поддержку материально морально отвечай телеграфом Алайск привет друзей…»
Три дня Славка валялся на диване. Потом он опять перечитал телеграмму, взял синий бланк с неровно наклеенными строчками и понес с собой. Он как раз шел в туалет. Там он поджег бланк и долго смотрел, как он горит желтым коптящим пламенем. Последним исчезло слово «друзей».
Утром Сербов уехал к «Скифу». За свой счет.


Мартынов сразу же заставил его показаться новому врачу.

(продолжение следует)